Неточные совпадения
На ветви сосны преклоненной,
Бывало, ранний ветерок
Над этой урною смиренной
Качал таинственный венок.
Бывало, в поздние досуги
Сюда ходили две подруги,
И
на могиле при луне,
Обнявшись, плакали оне.
Но ныне…
памятник унылый
Забыт. К нему привычный след
Заглох. Венка
на ветви нет;
Один под ним, седой и хилый,
Пастух по-прежнему поет
И обувь бедную плетет.
— Да, — ответил Клим, вдруг ощутив голод и слабость. В темноватой столовой, с одним окном, смотревшим в кирпичную стену,
на большом столе буйно кипел самовар, стояли тарелки с хлебом, колбасой, сыром, у стены мрачно возвышался тяжелый буфет, напоминавший чем-то гранитный
памятник над
могилою богатого купца. Самгин ел и думал, что, хотя квартира эта в пятом этаже, а вызывает впечатление подвала. Угрюмые люди в ней, конечно, из числа тех, с которыми история не считается, отбросила их в сторону.
Камни и бронза
памятников, бугры снега
на могилах, пышные чепчики
на крестах источали какой-то особенно резкий и пронзительный холод.
Отец задумывался. «Словно вихрем все унесло! — мелькало у него в голове. — Спят дорогие покойники
на погосте под сению храма, ими воздвигнутого, даже
памятников настоящих над
могилами их не поставлено. Пройдет еще годков десять — и те крохотненькие пирамидки из кирпича, которые с самого начала были наскоро сложены, разрушатся сами собой. Только Спас Милостивый и будет охранять обнаженные могильные насыпи».
До другого разу. Все еще не налаживаюсь — одно и то же перед глазами. Говорят, наш покойный друг Якушкин страшно исхудал и высох. — Велел
на могиле посадить два вяза и клен — отнюдь не ставить
памятника…
— Нет, зачем же! Для чего тащить его из-под чистого неба в это гадкое болото! Лучше я к нему поеду; мне самой хочется отдохнуть в своем старом домике. Поживу с отцом, погощу у матери Агнии, поставлю
памятник на материной
могиле…
Движимый горем и раскаянием в своем невольном преступлении, Н.И. Пастухов дал несколько тысяч семье Васи, поставил над его
могилой мраморный
памятник и внес в земскую управу сумму
на учреждение в ближайшем селе школы в память убитого.
Глубокий снег покрывал кладбище, так что нужно было разгребать дорогу лопатами, чтоб дойти до
могилы;
памятника еще не существовало, а стоял простой белый крест,
на котором даже надписи никакой не значилось.
Поход Ахиллы в губернский город все день ото дня откладывался: дьякон присутствовал при поверке ризницы, книг и церковных сумм, и все это молча и негодуя бог весть
на что.
На его горе, ему не к чему даже было придраться. Но вот Грацианский заговорил о необходимости поставить над
могилой Туберозова маленький
памятник.
Он свернул с аллеи влево
на узкую тропу и пошёл по ней, читая надписи
на крестах и
памятниках. Его тесно обступили ограды
могил, всё богатые, вычурные ограды, кованые и литые.
Он оттолкнулся от дерева, — фуражка с головы его упала. Наклоняясь, чтоб поднять её, он не мог отвести глаз с
памятника меняле и приёмщику краденого. Ему было душно, нехорошо, лицо налилось кровью, глаза болели от напряжения. С большим усилием он оторвал их от камня, подошёл к самой ограде, схватился руками за прутья и, вздрогнув от ненависти, плюнул
на могилу… Уходя прочь от неё, он так крепко ударял в землю ногами, точно хотел сделать больно ей!..
Высокий, седой, сухопарый,
Без шапки, недвижно-немой,
Как
памятник, дедушка старый
Стоял
на могиле родной!
Нет, Маша, не вы ответите мне. И вы ничего не знаете, это неправда. В одной из темных каморок вашего нехитрого дома живет кто-то, очень вам полезный, но у меня эта комната пуста. Он давно умер, тот, кто там жил, и
на могиле его я воздвиг пышный
памятник. Он умер, Маша, умер — и не воскреснет.
Запойкин обернулся к
могиле и с прежним красноречием продолжал прерванную речь. У
памятника, действительно, стоял Прокофий Осипыч, старый чиновник с бритой физиономией. Он глядел
на оратора и сердито хмурился.
На кладбище было пусто и тихо. Только яркое солнце по-прежнему весело играло
на крестах монастырского храма и некоторых надгробных
памятников, внося жизнь в это царство смерти и далеко не гармонируя ни с печальным видом ряда
могил, ни с настроением одиноко сидевшей
на скамье Хвостовой, в душе которой были тоже и смерть, и
могила.
Ермак Тимофеевич нашел среди убитых своего друга и главного сподвижника, упал
на него и долго горько плакал. Тут же он дал страшную клятву жестоко отомстить за смерть Ивана Кольца, сложить ему надгробный
памятник из тысячей татарских голов. Затем приказал рыть две
могилы: одну большую братскую для тридцати девяти казаков, а другую отдельную — для Ивана Кольца.
Тогда
на могиле прикрепили кружку, и
на собранные таким образом пожертвования построили
памятник в виде часовни с надписью: «Раба Ксения, кто меня знал да поминает мою душу, для спасения своей души».
У алтаря лысогорской церкви была часовня над
могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный
памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться
на небо.